Давай познакомимся! - Страница 65

Минуту я простояла, в недоумении перечитывая эсэмэс, а потом расхохоталась. Меня, кажется, только что бросили, и кто — маменькин сынок с футбольным шарфиком, танцами и кукурузой. Черт возьми, Аркаша расстался со мной по эсэмэс! Если подумать, такого изощренного цинизма себе не позволяли и более достойные кандидаты. С одной стороны, я была шокирована, с другой — мне стало даже приятно. После того случая на стадионе меня мучило смутное чувство тревоги за Аркашеньку. Наверное, это была совесть. Я переживала, что ненароком подала парню несколько ложных сигналов и слегка перестаралась с поцелуем.

«Я постараюсь пережить этот удар. Желаю тебе счастья!» — отпеленговала я, добавив к сообщению безутешный смайлик.

Мы разошлись, как в море корабли, хотя мне больше нравилось думать, что как яхта и катамаран.

Расставания разной степени тяжести ежеминутно происходили не только внутри Садового кольца, но и далеко за его пределами. И если некоторые воспринимали этот процесс стоически, другим определенно требовалась поддержка.

Американский отпуск Алены подходил к концу, и она боялась даже думать, что скоро вернется в свою обычную жизнь.

Конечно, ей хотелось, чтобы Майк сказал: «Не уезжай, я не могу без тебя жить, давай сначала возьмемся за руки, а потом поедем в Вегас и поженимся за один день». Процедура скоропалительной свадьбы была Алене хорошо известна по любимым голливудским фильмам. Однако Майк почему-то совершенно не торопился вести себя как Ретт Батлер. Он продолжал развлекаться, водить Алену в кино — вел себя так, будто даже не замечал ее нарастающей тревоги.

Голливудская классика научила Алену еще кое-чему: если романтические герои расставались, то непременно надолго. Разлука всегда была необходимым компонентом в развитии драматического действия киноленты. Они должны будут встретиться через десять лет, и у него на висках будет седина, а у нее — только другая прическа и новое платье. Таков был негласный закон кинематографа — только хорошее плюс предсказуемый happy end, чтобы можно было рассчитывать на стабильные кассовые сборы в прокате. На что же нужно было рассчитывать Алене, она не знала, но была уверена в одном — терпеть десять лет в разлуке она не будет.

Они были взрослыми. Взрослыми людьми, и игры между ними не могли продолжаться вечно. Когда же она так влипла? Когда стало неприличным наряжать кукол, выдувать пузыри из жвачки и потребовалось стать серьезной, ответственной личностью, которая должна заботиться о соблюдении правил парковки и своевременном вносе коммунальных платежей? Одолеваемая невеселыми мыслями, Алена побрела купить себе мороженого к открытой витрине на углу. У взрослых людей отняли надежду, но, к счастью, мороженое осталось. Есть его публично разрешалось и в двенадцать, и в сорок, и даже в сто пятьдесят.

— Блин! — ругнулась Алена по-русски: какая-то шустрая старушенция, появившаяся ниоткуда, вдруг шмыгнула перед ней, задев Алену локтем.

— Ой, вы русская? — обратилась к ней старушка. — Какая удача! Можно я отвлеку вас на одну минутку, милая, меня зовут Вера Павловна. — Она обезоруживающе улыбнулась, и Алене стало неудобно за свою невежливость. Все-таки мир вокруг не был таким недружелюбным и хотя бы у палаток с мороженым состоял из приветливых и добрых людей.

Через полчаса они уже болтали, удобно расположившись за круглым столиком в открытом кафе. За мороженым последовали горячие напитки, а за капучино градус разговора неожиданно повысился до стадии «закипаю».

— Я уже неделю здесь обживаюсь и потихоньку учусь понимать, что они говорят, — щебетала Вера Павловна. — Ты не поверишь, но я приехала сюда, чтобы встретиться с любовью всей жизни!

— Ну почему же не поверю, — пролепетала Алена.

— После смерти моего бедного супруга прошло уже пять лет, и одиночество стало невыносимым, — рассказывала Вера Павловна. — Мне даже начало казаться, что я чувствую возраст. Хотя, конечно, это было очень преждевременно. Сынок подсказал решение — Интернет! Он у меня умница, весь в отца. Я разместила анкету, то-се... пошла на курсы английского, ну немного пофлиртовала, не без этого, и вуаля — у меня роман с шефом местной полиции.

— Роман?! — От неожиданности Алена сделала большой глоток обжигающего капучино и теперь сидела выпучив глаза. Она не могла проглотить не только кипяток, но и эту ошеломляющую новость — науке по-прежнему было неизвестно, есть ли жизнь на Марсе, но секс после шестидесяти действительно существовал!

— Безумный! — Вера Павловна возвела к небу неровно подкрашенные глаза. — Сначала мы долго переписывались, я сомневалась, а потом решила — не буду терять времени! И мы решили встретиться. Все оказалось как в моих лучших снах. Скоро мы едем в Альпы, я буду учиться кататься на лыжах. Правда, я немного комплексую — он на семь лет меня младше. Мне шестьдесят два. А ему всего лишь пятьдесят пять! Ты бы его видела, роскошный мужик! И эта форма — у нас таких не делают. Настоящий Коломбо! В постели жеребец... — Последние слова она произнесла многозначительным шепотом. — И любит эксперименты. Ты только посмотри, что он мне пишет! — И она, порывшись в телефоне, сунула Алене под нос эсэмэс-сообщение. — Я теперь постоянно таскаю с собой словарь, купила маленький, но этого даже там нет.

Неудивительно, что с переводом эсэмэски не справился словарь. Это было неприличное сообщение! Очень неприличное сообщение!

Алена, открыв рот, новыми глазами взглянула на Веру Павловну. Старуха куда-то исчезла — перед ней сидела по уши влюбленная женщина, загорелое лицо которой освещала лукавая улыбка счастья. Ее глаза горели, как у девочки, и этот огонь был хорошо знаком Алене. То, что говорила Вера, не было словами бабули, разменявшей седьмой десяток, — скорее это был треп веселой студентки, которая была без ума от нового парня.